Новые боги

-Ярек, Ярек.
-Кто зовет меня в темноте?
-Я – твой хранитель, и я пришел попрощаться.
-Но почему ты уходишь?
-Слышишь гул? Это пронзают небо чужие божества. Они пришли с оружием в руках, они уже на земле, и стонет она от крови духов и не отказавшихся от нас людей. Я не хочу, чтобы ты погиб, ведь я – твой хранитель. Потому я уйду, а ты останешься жить. Они не заметят нашей связи, и ты сможешь пройти мимо них незамеченным – как обычный человек. Или примешь их сторону - это тоже неплохо. Их сила высока, и они тоже умеют нести благо.
-Но я не хочу отрекаться от тебя. Мы столько лет вместе, как же мне предать тебя?
-Предательство придумали люди. Жизнь – ценнее, жизнь души – еще важнее, а ты еще не переступил порог, за которым душа будет в безопасности.
-Их сила мне не по душе. Я бы не хотел подниматься в небо на их крыльях. Останься! Я не боюсь чужеземцев и что-нибудь придумаю, чтобы мы выжили. Сила – от духов, но самый изворотливый ум - у человека. Да и как я отпущу тебя на гибель. Ты пропадешь без меня, мой снежный волк. Я не буду собой без тебя, мой снежный зверь.
-Ты сказал. Но еще дважды я приду и спрошу тебя. У тебя доброе сердце, и оно заслоняет тебе правду. Но пока еще не так опасно быть с тобой. Потом ты поймешь, как это страшно, и сам отречешься от меня. Я не обижусь, человек.

читать дальшеСон был ярок и горек, как алая калина, и в слух обратился Ярек, когда спустился с горы в город.
-Ван наш привечает чужеземцев уже месяц, неужели до сих пор не договорились о мире?
-Говорят, они привезли с собой поэтов и философов, и теперь развлекают вана денно и нощно. А когда он напивается, он продает наши земли за бесценок, и скоро мы станем частью империи Стилла.
-Брешут! Стилла меньше нашего Ву, и боги неурожаями карают их уже не первый год. Как наш ванн может им хоть что-то продать, если золота не водится на их рудниках?
-А я слышал, что это не поэты, а монахи. Вон как этот! Много их стало ходить, бродяг с желтым лоскутом на шее. И подаяния не берут, мол, только из рук единоверцев можно принять пищу. В чужой стране! Вот гордыня!
-А что говорят эти монахи?
-Известно что – наши боги лучше и сильнее, всех благ дадут, урожай пошлют, детишек сами нарожают…золотоволосых!
-Да где ж ты такую невидаль видал, как золотые волосы?
-У монаха и видал! Они почему в капюшонах ходят – их боги их в уродцев перекрасили!
-Да, в царстве Стилла люди отродясь такие же как мы были, а эти…
-А слыхали, глава торговой гильдии богов их поспешно принял, а тех, что вчера превозносил, сегодня порочит по-черному?
-А предкам-то он что говорить будет?
-Старую кумирню предков разрушил, новую отстроил и золотыми листами покрыл.
-Позор-то какой! А ведь его предки много лет здесь жили… Чтоб воры это золото растащили!
-Вон еще один золотоплаточник идет! Гони его в шею!

Ярек бросился сверху на избиваемого старика, чтобы закрыть его от ударов.
-Эй, шаман, а тебе-то чего его защищать? Если ты с пути сойдешь, твои боги тебя по костям раздерут сильнее, чем нас!
-За спасение человека – не раздерут. Посмотрите - он же старик! И годков ему будет как твоему отцу, почтенный Рин, и как твоей матери, почтенный Марек. Нельзя стариков обижать, кем бы они ни были, это никаких богам не угодно. Ну же, расступитесь!

Довести до дома лекаря монаха, у которого ноги едва волочились после ударов, даже помогли.
«Вот и влип в самое болото», - думал Ярек, понимая, что теперь придется заботиться о старике не одну неделю. Радовало его лишь то,что силами особыми старик не обладал, а значит, и увидеть его духов не сумел бы. Действительно – просто человек, выбравший веру, а не выбранный верой.
До хижины путь оказался длинным, но никто не захотел приютить монаха на ночь, и всю дорогу тот рассыпался в благодарностях.
-А то, что иноверец тебя спасает, ничего?
-Все мы люди-человеки, как ты и сказал, и лишь потом – тех богов, иных богов. Я ведь раньше тоже был таким – верил в богов со звериными лицами, молился мертвецам старым и новым.
-Как ты предков-то…
-Моих слов больше не услышат.
«Это точно», - думал Ярек, ведь умершие слышат тех, кто поддерживает связь с ними, кормит у алтаря, помнит имена. Кто забыл – тот и не родич уже вовсе».
-Слышал, что неурожаи у вас большие. Не потом ли в монахи пошел в твои-то годы, старик, что странствие все же дает пищу, если земля бесплодна?
-Что ты! Я от чистого сердца к Золотому Дракону пришел. Он мою дочку на ноги поставил, и голод в нашей деревне забыли, едва храм его поставили… - и стал старик о чудесах нового бога рассказывать, и был он так счастлив во время этих речей, что не останавливал его Ярек, хотя и слышал – стонали далекие духи деревни, когда их разлучали с землей новые боги, переставала земля плодоносить, когда сила покидала ее, начинала вновь, когда золото с небес наполняло насильно ее почву. Счастлив был старик, не зная, как плакали горы и реки во время его голода и отречения, как давит храм на грудь родной земли, скованной золотыми цепями, земли, удержанной в узде молитвами, павшими с небес.
Три недели старик жарко молил залечить его побои, но ни капли золотой силы не пришло в ответ, лишь текла его молитва прямо богам в уши, и совсем захирел бы монах, если б Ярек не лечил его украдкой – травами и пением, словно бы и не обращенным ни к кому. Когда луна стала совсем непохожей на ту, что была при их встрече, старик вновь усыпал его словами благодарности и поковылял с горы, счастливо думая, что Золотой Дракон был милостив к нему Вскоре ушел из города проповедовать дальше, прибавив к чудесным историям еще и случай своего исцеления.

-Ярек, Ярек. Он ушел, придут другие, и будут они сильнее его и жестче. Первая волна – вдохновленные, вторая волна – чудотворцы, третья волна – порочащие. Так было всегда, так легко найти путь к человеческим сердцам. Срок тел быстротечен, и переменчивы люди, не живущие бессмертной душой. Тем делают невозможное возможным, делая бессмертие – гибелью. Ярек, Ярек, когда твой город повернется против тебя, когда не увидишь ни одного улыбчивого лица и никто не придет к тебе за помощью, советом или дружбой, что станешь делать ты?
-Мы всегда гораздо более одиноки, чем другие люди. Потому что наша семья - духи, и тело наше держится за мир не так уж и крепко. Мы ходим по двум мирам, и когда один не принимает нас, мы уходим во второй, потому что он – ключ к сотням других. Когда я был перерожден, когда ты пришел ко мне, разве я не считал это величайшим благом, за которое могу заплатить любую цену? Что же мне, едва подует дурной ветер, забыть о том,что ты для меня сделал и что ты есть для меня? Ты не испугаешь меня, дух, и даже если мои родственники отвернуться от меня, и будут охотиться на шаманов, как в былые времена, я не откажусь от тебя, ведь ты – мой любимый брат, ведь ты никогда не бросал меня.
-Ярек, Ярек, разумно охотиться на силу, разумно охотиться на право жить. Если погубят тебя, смогу ли я спасти накопленное твоей душой для будущего перерождения? Тебе нельзя перерождаться, Ярек. Больше – нельзя. Ты должен успеть стать силой и радугой до того, как смерть настигнет это тело.
-Если отрекусь от тебя, стану ли той радугой, что хочу? Если не успею за отведенный срок, что толку тогда судьбе давать мне длинный? Жизнь людская для того и коротка и хрупка, чтобы они торопились сделать все, что в их силах. Я сам выбрал этот путь, и второй раз говорю тебе – я не отрекусь от тебя, мой снежный волк.
-Ты сказал, я услышал, человек.

Дождь с неба был золотистого цвета, но видел это лишь шаман и еще одна провидица в городе, что вскоре и умерла. Он не дал всходам взойти, и голод пришел в черных одеждах скорби в их город. Но спас всех глава гильдии торговцев, господин Лун, открыв свои склады и раздав свое имущество. За это он просил лишь одно – принести подношения к его Золотому Храму и помолиться за его благополучие, ведь он лишился всего ради других. Сила потекла в дом господина Луна, когда свершилось его желание. Золото стали приносить его руки, исцеляя и направляя, и золото видели его глаза, предсказывающие ненастное и верное средство его преодолеть. Сменил он наряд торговца на наряд монаха, и вскоре переполненным стал храм Золотого Дракона, и удачливы его посетители.
Шаман изредка приходил в город, продать травы лекарю, но через год тот стал покупать их лишь тайком, чтобы не снискать осуждения соседей, а через два отказался брать их из рук «нечестивого» вовсе. Хотел было Ярек навестить свою родню, что отпустила его когда-то по зову духов, но те открыли ему ворота, словно и не узнав.
«Всего несколько лет прошло…» - покачал он головой и перестал спускаться в город. Разломал свою хижину, чтобы думали – сгинул он, и ушел туда, где далеко было до дорог и селений, предчувствуя, что скоро сами люди начнут его искать, но не ради добра. Но вскоре и в глуши река стала пахнуть кровью, деревья стонать от голода, небо хмуриться чужим узором облаков.
-Ярек, Ярек. Видишь, как велика их сила? Они очень стары, эти боги, они старше, чем этот мир, и потому так легко им захватывать его. Вскоре мир сдастся, сольется с ними в союзе, и последние духи уступят места новым или изменятся, обретя золотую шкуру. Ты еще можешь поступить так же.
-Почему ты советуешь мне то, от чего сам бежишь?
-Я слишком люблю этот мир таким, каким он был, я слишком горд для того, чтобы уступить даже тем, кто сильнее меня. Я – дух-волк, а значит, я знаю и единство, и одиночество. Я люблю один раз в жизни, и моя любовь – этот мир.
-Ты нашел меня, я нашел тебя, значит, мы похожи. Вскоре люди заживут совсем хорошо, а потом – по-прежнему, разве что будут молиться другим и иначе.
-Они оторвутся от земли, они забудут вкус ее плодов и ее настоящий запах. Они станут людьми неба.
-Дурно ли это?
-Это тоже путь. Вступи же и ты на него.
-Я много хожу, я многому учусь. Я успею до последнего мига старых богов…
-Нет, они закрывают источники силы, и ты не успеешь - я вижу это ясно. Мое чутье никогда не подводило тебя.
-Нет… Но я не отрекаюсь от тебя. Слышишь, мой снежный волк?
-Безумец. Ты сказал, земля и небо услышали, человек.

Несколько томительных лет голода. Нет, лес продолжал рождать пищу, тело поглощало ее, но отмечало вкус золотой силы в каждой ягоде, в каждом куске мяса, в каждом глотке воды. Родная сила перестала питать шамана. Ярек стал болеть, и вскоре не мог уже подняться с лежанки, отдавшись забытью.
Он словно вечность лежал так, блуждая забытыми тропами погибших духов, но однажды его живые глаза потревожил свет. Кто-то открыл дверь хижины, и говорил – громкие безжалостные слова. Ярек уже не понимал, что именно говорят, но чувствовал – его осуждают, его хотят убить, но брезгуют, ведь стал он как гнилая колода на болоте.
Его оставили, и темней прежних была ночь. Духи с золотыми шкурами стали приходить к нему во мгле.
-Он вкусный?
-Он – прежний…
-Он затаил много силы и лишь прикидывается больным!
-Нас много, съедим его!
Они бросались на него, но его снежный волк отбрасывал их назад. Вскоре его шкура покрылась ранами, и шерсть измокла от крови. Дыхание человека мешалось с дыханием волка, что лег рядом, готовясь исчезнуть, рассеяться вместе с тем, кого хранил, но внезапно запах свежей воды наполнил хижину.
-Ярек, Ярек, -позвал чужой голос, мягкий, как ручей, жесткий, как лед на нем.
-Кто тревожит меня?
-Ты видел меня давным-давно. Я звал тебя за собой, но ты сказал - «прискорбно быть богом судьбы».
-Я думаю сейчас так же. Смотри, какова наша судьба.
-Но ты пронес себя через ее скорбь. Ты не отказался от друга, и потому сохранил сердце чистым.
-Мое сердце умирает сейчас вместе с волчьим.
-Я предложу тебе то же, что и тогда – стань нашим. Мы не земля, мы не небо, мы не видны. Мы идем между судеб и оказываемся там, где узлы связей слишком запутаны. Мы ищем тех, кто сострадателен, но может переступать через это. Ярек, ты подходишь нам. Ярек, ты пойдешь с нами?
-Я не сдвинусь с места без моего волка.
-Мы не можем взять двоих. Но можем взять одного. Волк может стать твоей частью, и вы оба пройдете сквозь ворота судьбы.
-Ты предлагаешь мне поглотить его?
-Я предлагаю вам соединить души.
-Тогда…
Ярек протянул руку к снежному волку и погладил его.
-Ты пойдешь со мной так?
-Я обещал всегда хранить тебя. Да.

Ветхую хижину снесло порывом ветра, и лишенное души тело человека осталось на милость непогоды. Но одна туча, что была белоснежной среди грозовых, не ярилась драконьими головами и не проливала дождь. Она напоминала то волка, то человека, но вскоре и ее разметало, будто и не было. Так началась эпоха новых богов.